Рокко Сиффреди (12 ФОТО): эксклюзивное интервью с отцом хардкора

Порнолегенда итальянского происхождения. Глубокий голос, обаятельная улыбка и выдающееся (даже по рамкам порноиндустрии) мужское достоинство – все это Рокко Сиффреди. Он работал не покладая рук (и других конечностей) более тридцати лет. Что скрывается за его образом порнозвезды? Как обстоят дела в личной жизни? Пришло время познакомиться с мистером Сиффреди поближе.

«Просто я люблю женщин»

Журналист: Как тебе удается так владеть собой и так легко заниматься сексом на камеру?

Рокко: Это у меня от природы. От природы мне дано так долго заниматься сексом. Наверное, в этом мое предназначение. Когда тебе платят, ты должен честно выкладываться и быть ответственным за то, что делаешь. Таков мой характер и мое воспитание.

Ж: The Siffredi Hard Academy («порноуниверситет», открытый Рокко Сиффреди) – это абсолютно уникальный проект.

Р: Он очень, очень хорош. Мы учим молодых парней и девушек, новое поколение, тому, как стать порнозвездами.

Ж: В чем секрет успеха?

Р: Я всегда говорю, что прежде всего нужно жить страстью. А также уметь принимать советы, добавляя к ним толику иронии. Если хочешь стать порнозвездой, нельзя относиться к себе чересчур серьезно. И нужно уметь контролировать ситуацию. А еще – уметь налаживать контакт с человеком и быть в ладу с самим собой. Ты обязан уметь управлять своим пенисом так же, как собственной рукой, а это совсем не просто.

Ж: Почему не все мужчины способны на это?

Р: Даже в порно на это способны человек десять профессионалов во всем мире. Но сейчас все меняется со всей это Виагрой и другими средствами, которые они используют. Вот с ними на это способны все. Так гораздо проще.

Ж: А побочные эффекты?

Р: Потеря коннекта с самим собой – худший побочный эффект. А для меня важно использовать все органы чувств – осязание, обоняние, зрение.

Ж: Ты довольно обаятельный.

Р: Просто я люблю женщин. Это помогает.

Ж: Судя по тому, что говорят твои коллеги женского пола, ты обходительный.

Р: Конечно. Мне приятно делать другим приятно. Некоторые девушки говорят, что они не чувствуют себя так, будто их используют как сексуальные объекты, когда они работают со мной.

Ж: Ты когда-нибудь работал в Австралии?

Р: Да, около тридцати лет назад – в Сиднее и Аделаиде. Сани Маккей была моей партнершей. Тогда в Австралии было не так много актрис, а она была лучшей. Мы сняли фильм про Формулу-1 и у нас была сцена на крыше автомобиля. Спали мы в плавучем домике на реке в Аделаиде и это было прекрасно.

Ж: Почему ты закончил карьеру?

Р: Когда я решил начать сниматься в порно, пришлось перестать быть итальянцем – все говорили, что я плохо кончу. Прошло двадцать лет, мои сыновья начали взрослеть, мои итальянские корни, культура – все это вернулось ко мне.

Мне нужно было прекратить сниматься до того времени, когда дети вырастут достаточно, чтобы начать понимать что-то о сексе. Я закончил в 2004 году, но я не знал, что уже к тому времени я стал зависимым от секса. Вот что бывает, когда работаешь по два раза в сутки, 25-27 дней в месяц.

Я превратился в героя Майкла Фассбендера в «Стыде». Увидев этот фильм, я впал в шок на неделю. Мне было так больно, я не мог ничего понять. Я поговорил со своей женой и она сказала: «Почему бы тебе не продолжить заниматься этим? У нас не будет проблем, и твои дети будут любить тебя». Поэтому я снова вернулся в индустрию в 2009 году, а в 2015 принял окончательное решение уйти.

Ж: Как ты пришел к этому?

Р: Я участвовал в этом шоу на выживание – Island of the Famous. Одинокий и голый на острове провел я неделю и начал оглядываться на свою жизнь, думать о людях, которые для меня важны. Я сменил свои приоритеты.

На премьере ко мне подходили мужчины, не порноактеры. Говорили, что тоже проходили через кризис, были с другими женщинами и в итоге теряли свои семьи. Им было около пятидесяти. Наверное, это что-то вроде кризиса пятидесяти лет.

Ж: Ты очень спортивный мужчина, у тебя от природы хорошие данные. Но, может ты тренируешься дополнительно? Или секса достаточно?

Р: Я скажу тебе кое-что. На протяжении всей моей карьеры я никогда. Никогда. Никогда не употреблял наркотики. Иногда я могу выпить бокал вина с друзьями. Не курю. Секс – единственная моя зависимость. И спорт еще. Тренировки, тренировки, тренировки. Иначе ты не сможешь заниматься сексом по четыре-пять часов на съемках.

Сейчас я вижу как некоторые новые актеры после трех минут такие: «Ох, моя нога!» А я им говорю: «Ты хочешь быть порноактером или нет?» Ты должен быть спортивным. Очень спортивным.

Фильм-автобиография

Мама Сиффреди хотела, чтобы ее сын стал священником. Идея хорошая, но неосуществимая, из-за «дьявола между ног» – так Рокко называет свой пенис. Неизвестно каким священником был бы этот «итальянский жеребец», а вот порноактер из него получился хоть куда. Карьера Сиффреди сложилась так успешно, что история его жизни даже легла в основу автобиографического фильма. Лента вышла в 2016 году. О своем детище Рокко Сиффреди рассказал американскому молодежному изданию Vice.

Журналист: Почему документалка вышла именно в 2016 году?

Рокко: У меня было несколько попыток выпустить фильм. Когда мне было сорок, поступило предложение от польского режиссера. Но на тот момент, хоть я и был в бизнесе двадцать лет, я не думал, что мне есть, что сказать. Потом были предложения от итальянских режиссеров, но я подумал, что итальянцы относятся к теме сексуальности с предубеждением. А потом были французские режиссеры. Можно сказать, что как артист я вырос во Франции – ведь именно там я начал сниматься в порно.

Я встретился с режиссерами, они сказали, что хотят снять фильм о порно и им нужен своего рода лидер. Мы проговорили несколько часов и они изменили свое мнение. Они захотели снять фильм, в котором я был бы главной фигурой. Это был довольно проблематичный период в моей жизни и я решил, что с помощью этого фильма я смогу выплеснуть все, что накопилось внутри.

Ж: В фильме ты рассказываешь о потери матери и брата. Тяжело было говорить об этом?

Р: Знаешь, в моей жизни было много страданий. Когда в шесть лет у тебя умирает брат и ты видишь, как от горя твоя мать сходит с ума, невозможно остаться нормальным. Невозможно забыть эту боль. В конечном итоге ты просто хочешь сделать что-то, что сделало бы эту жизнь менее тяжелой. После этих трагедий я был готов делать что угодно.

Ж: Почему порно?

Р: Уже в одиннадцать лет я был сексуально активным. Я помню, что у моих ровесников не было сексуального опыта, поэтому я чувствовал себя особенным. Но это не главное. Я просто хотел дать своей матери что-нибудь, чтобы помочь справиться с болью от утраты сына.

Еще я помню, как в 13 лет нашел журнал, в котором были фотки Суперсекса – порнозвезды семидесятых. Вот он тр*хает брюнетку. Листаешь страницу – он уже тр*хает блондинку. Листаешь еще – рыжую. А потом переворачиваешь страницу и видишь фото, на котором он тр*хает всех троих. Я увидел это и сказал, что хочу этим заниматься.

Я позвонил своему брату, который жил в Париже и сказал, что хочу сниматься в порно. Он сказал: «Ты сумасшедший». Потом сказал то же самое в 16. Он снова назвал меня сумасшедшим. Когда мне было 20, он сказал, что в свингер-клубе я могу найти людей из порно, которые мне помогут. Это сработало. Люди смотрели, как я занимаюсь сексом. С того дня моя жизнь навсегда изменилась. Я был как в раю.

Ж: Почему ты называешь свой пенис «дьяволом между ног»?

Р: Потому что дьявол владеет твоим телом, а не ты им. Когда секс начинает управлять тобой, это превращается в зависимость. В дьявола. Это как наркотики или алкоголь. Дьявол заставляет тебя делать вещи, которые тебе не особо приятны.

Ж: Не первый раз ты говоришь об отставке. Когда тебе было сорок, ты говорил, что просто продолжишь работу по другую сторону камеры.

Р: Я пытался уйти в отставку из-за детей. Хотел прекратить это до того, как они станут подростками, занимающимися сексом. Я пытался встать по другую сторону камеры, чтобы не травмировать их. Но я много раз лажал. Я страдал из-за происходящего, начал ходить к проституткам по два-три раза в день. Потому что я привык к обилию секса.

Ж: Это повлияло на твой брак?

Р: Конечно. Но моя жена – очень умная женщина, она поняла мою ситуацию. Она сказала, что нет смысла уходить в отставку, если из-за этого приходится постоянно искать секса у проституток.

Ж: Было ли это странным – платить за секс, учитывая тот факт, что обычно платят тебе?

Р: Да, и случилось кое-что забавное. Они видели мой член и говорили: «Вау, такой большой, почему ты не снимаешься в порно?» А я отвечал, что подумаю над этим. И так несколько раз.

Ж: Каково это – говорить о размерах своего члена?

Р: «Сколько у тебя сантиметров?» – первый вопрос, который мне задают. Я привык к этому. Я знаю, что это моя работа. Мы оба знамениты – не только я, но и он тоже. В моей голове все предельно ясно. Я не чувствую себя объектом. Я работаю благодаря своему члену, никаких проблем с этим у меня нет.

Ж: Изменилась ли порноиндустрия за время твоей работы в ней?

Р: Я прошел сквозь четыре поколения. И все существенно отличается от тех дней, когда я начинал. Мы снимали по две сцены в неделю, было много диалогов и т.д. На установку камеры и выставление света уходила уйма времени, а секс был коротким. Много разговоров, комедии, структуры.

А сейчас – секс, только секс, никаких диалогов. Больше нет романтики. Просто съемка частей женского тела – грудь, ноги, ракурс с проникновением. Порой это просто тройное проникновение, и ты почти не касаешься девушки. Это существенно отличается от того порно, что было раньше.

Ж: Стало лучше или хуже?

Р: Гораздо хуже. Мне важно единение с женщиной. Я хочу использовать руки и все остальное. Но на это нет времени. Всем плевать. Всем нужны тела. Тела. Тела. Тела. Новые люди. Новые члены. Мне не нравится секс без единения, связи. Интернет все испортил. Ни у кого нет бюджета на длинные фильмы с сюжетом.

Мне нравится Интернет тем, что даже парни у которых нет денег, живущие в глуши, могут мечтать о прекрасных девушках. Но бизнесу пришел конец. Секс повсюду – зачем платить за него деньги?

Ж: Ты вернул из отставки Келли Стэфорд, чтобы снять фильм. Почему это было так важно?

Р: Для меня она суперзвезда. И она как я, только в теле женщины.

Ж: Она мощнее тебя за счет того, что она женщина?

Р: На сто процентов. Никаких сомнений. Она очень яркая. Меня привлекают люди, которые отличаются. Она сумасшедшая, невероятная. Не люблю обычных людей. Не люблю посредственных. Они такие скучные.

Ж: Уйдешь ли ты в отставку навсегда? Ты ведь то и дело возвращаешься.

Р: Я говорил об этом после фильма и больше отвечать на этот вопрос не буду. Не буду говорить, что ухожу или что возвращаюсь. Сейчас я взял перерыв, но не могу утверждать, что не вернусь снова.

Виагра, Европа и молодежь

Журналист: Что еще изменилось с тех времен, когда ты только начинал?

Рокко: В восьмидесятых индустрия была геттоизирована. Нелегко было быть порноактером. Первые мои коллеги жили как бы на задворках общества. Но секс был более спонтанным и естественным. Покажи публике волосы в интимной зоне – они уже счастливы.

Ж: Секс становится продуктом на продажу?

Р: Больше конкуренции. Мне сложно поверить, что порноактеры теперь принимают Виагру или делают инъекции. Общество привело к этому. Оно заставляет выкладываться на полную, доводить себя до предела, а потом в мгновение ока может выбросить тебя за борт. Секс становится все более искусственным. Мужчины боятся женщин. Секс превратился в услугу.

Ж: А что насчет нового поколения?

Р: У них дела обстоят лучше. Более раскованные, больше говорят о сексе. Отчасти благодаря порно. Молодые парни меня часто благодарят – им хочется попробовать что-то новое, но они не знают как. Смотрят на меня, повторяют и выходит здорово.

Ж: Поговорим о Европе. Правда ли, что чем севернее, тем люди холоднее?

Р: Ну, испанские, итальянские и французские девушки – самые горячие в Европе. Это вопрос общества и культуры. А в Восточной Европе секс – единственное, что не было запрещено. Местная молодежь раскованнее латиноамериканцев.

Ж: Не сомневаюсь, что ты основываешься на личном опыте…

Р: Так и есть. Я путешествовал по Европе, искал девушек для кастинга. В Италии нашел лишь одну, которая согласилась участвовать и сниматься со мной. А в Будапеште, Праге и – особенно – Санкт-Петербурге были дюжины кандидаток. Для них это нормально. Сотни девчонок снимаются в порно, оплачивая таким образом учебу и помогая семьям.

Ж: А как обстоит дело в южной части Европы?

Р: Секс для нас – смысл жизни, придающий всему глубокую и уникальную ценность.

Ж: Но это не очень вяжется с католической моралью…

Р: Тысячи итальянских женщин спят с влиятельными мужчинами, чтобы продвинуться по службе. Просто это происходит в приватной обстановке, а не на публику.