Все самое интересное о жизни Джакомо Казановы.

Ниже прочитанное для некоторых станет шоком и открытием, но, как бы то ни было, известный “образец лихой похотливости” Джакомо Казанова на деле оказался не столько безудержным любовником, сколько славным малым, не лишенным легкого флера авантюризма.

Детство и отрочество

Путь героя сего повествования начался в Венеции — тогда еще независимом государстве, плавно теряющем былое влияние и богатство. Вообще, до 8 лет будущий персонаж легендарных историй был ребенком болезненным, угрюмым, нелюдимым и преобладающим большинством окружающих (да и родных) считавшийся если не тупым, то уж точно не самым умным.

Отец или, как называл его сам Джакомо в последствии, муж его матери умер рано, а мать, занимающаяся актерским мастерством, запрещенным женщинам в Венеции тех лет, моталась по гастролям, так что воспитывался он сначала бабушкой, а затем и вовсе поселился в Падуе у аббата Гоцци, по библиотеке которого самостоятельно выучил латынь — не такой уж и туповатый ребенок, не так ли?

Юность и первые шаги на путь искуса

В 16 лет будущий гуляка рукоположен и пожалован чином аббата. Вопреки кажущейся важности оного события, все немного прозаичнее. В Венеции того времени чин аббата был чем-то сродни чина мелкого чиновника в России 18-19 века или, если упрощать до предела, имел более формальное значение, нежели реальное. В конечном итоге судьба привела юного Джакомо к обретению первого покровителя в лице сенатора Малипьеро.

Как бы то ни было, легендарный герой-любовник был и остался до последних дней не истовым, но убежденным католиком, настолько великолепно подкованным в богословии, что первая проведенная проповедь возымела великолепный успех. Правда, помимо знания матчасти вопроса, успеху способствовала ловкая и умелая вставка цитат из Горация, да и молодость проповедника играла не последнюю роль.

И именно тут Казанова встречает первую любовницу и получает первые плоды свои похождений. Ухлестывая за той же актрисой, за которой волочился и его покровитель, юный любовник впал в немилость и был изгнан.

Впрочем, не особо впадая в уныние, легенда любовных историй поступает в семинарию, где, однако, встревает в скандал гомосексуального характера, что, тем не менее, отрицал сам до конца дней, ссылаясь на неверно понятую ситуацию с обнаруженным у него в постели юношей.

За сей проступок (или за карточные долги — это уж как взглянуть) Джакомо Казанова попал впервые в тюрьму. И здесь проявились его харизма, находчивость и высокие коммуникативные способности — будучи грамотным, он обрел парикмахера в лице сокамерника в обмен на написание разного рода прошений, продав часть вещей “выкупил” более просторную камеру.

Имея доступ к литературе и письменным принадлежностям, работал как писец для администрации тюрьмы и для себя лично, приобрел знакомство с некой гречанкой, которая, кстати, одарила его и первой венерической болезнью, от которой, впрочем, герой-любовник излечился без особых последствий.

По выходу из тюрьмы и во избежание повторного заключения под стражу за свои авантюры и долги, Джакомо покинул Венецию и укатил в Рим.

Рим и наветы

В городе на семи холмах легендарный любовник вертелся как мог — писал любовные письма на заказ, в том числе для духовенства, проповедовал по мере сил, пытался найти и извлечь заработок из всего, что попадалось.

И все бы было хорошо, кабы не сексуальный скандал, вспыхнувший вскоре после приезда из Венеции — при этом скандал, к которому сам протеже Эрота не имел никакого отношения. Обстоятельства сложились таким образом, что ряд высших духовников, погрязших в разврате и почуявших угрозу раскрытия, “спустили всех собак” на того, кто не был ни римлянином, ни высшим духовником, да и “кого интересует какой-то там венецианский аббат”.

В общем, вся совокупность обвинений грозила, в лучшем случае, не одним десятком лет заключения, а то и вовсе казнью, так что разочарованному гостю Рима пришлось бежать обратно на родину, в ходе которого Казанова отказывается от дальнейшей стези священнослужителя, но не от веры, и становится солдатом.

Не служил — не мужик

Купив должность в армии и облачившись в форму, любимец Венеры вознамерился искать счастья в службе. Вместо этого, однако, большую часть жалованья всаживая в карточных играх, он заскучал.

Поездка в Константинополь должна была внести разнообразие в начавшую наскучивать служебную рутину. И таки привнесла оное за счет знакомства с Клодом Бонневалем — авантюристом и пройдохой, к тому моменту уже принявшего ислам. Через него Казанова свел знакомство с Юсуфом Али — влиятельным представителем турецкой элиты.

Произведя на последнего впечатление своими манерами и познаниями в сфере теологии, Джакомо получил предложение, от которого отказался в виду неготовности — этот самый Юсуф предложил жениться на его пятнадцатилетней дочери, но при условии перехода в ислам.

Несмотря на все богатства, полученные за эту поездку, в Венецию Казанова вернулся “гол, как сокол”, благополучно просадив все имевшееся в азартные игры и, бросив службу, отправился на поиски новых источников дохода. Хорошее и разностороннее образование дало свои плоды — и воин постели и утех подался в музыканты.

Секс, наркотики и рок-н-ролл

Лучшей фразы для описания этого этапа жизни легенды чувственных похождений не найти. Стремительно обвалив свои моральные и нравственные нормы до уровня окружающей действительности и соратников по ремеслу, он кинулся во все тяжкие.

Погрязнув в алкогольном угаре, таком же алкогольном торопливом сексе, творя лютую дичь на просторах родного города и нарушая общественный порядок всеми доступными методами, он начал было терять всякую надежду на обретение былого положения.

Но у судьбы были иные планы — и горе-музыкант приобрел нового покровителя в лице Брагадина — сенатора, волею случая, счастливого стечения обстоятельств и определенной бесшабашности, спасенного Казановой.

Получив за свою помощь покровительство и содержание от столь могущественного представителя венецианской власти, разгульный молодец возвратился в атмосферу “трэша и угара”, но уровнем повыше, сменив компанию уличных девок, актеров и музыкантов на общество элитных куртизанок, патрициев и аристократов.

Надо заметить, что безнравственность “шуток” тоже выросла с пьяных драк и порчи общественного имущества до выкапывания трупов, развратных вечеринок с девицами, дуэлей и даже обвинения в изнасиловании (последнее, правда, так и не подтвердилось — то ли ввиду отсутствия состава преступления, то ли ввиду состояния и положения покровителя).

Все эти развлечения вместе со сливками общества вкупе с предыдущими похождениями и недовольством некоторых господ действиями возвысившегося плебея способствовали возрастанию интереса не только со стороны дам и девиц, но и полиции заодно с венецианской инквизицией.

Не повредит некоторая ремарка по поводу последней — эти ребята, в отличии от своих испанских коллег, не жгли еретиков направо и налево, а исполняли обязанности, сходные с обязанностями ФСБ в современной России — то есть следили за порядком, шпионами и прочими неблагонадежными для государственной машины лицами.

Париж — столица любви и разврата

Так что, едва в отношении Джакомо были выдвинуты обвинения в безнравственности, разврате, мошенничестве и едва ли не чернокнижии, он, не мудрствуя лукаво, собрал вещички и отправился прямиком во Францию, а конкретно — в Париж.

Там, довольно легко войдя “в свет” за счет приятелей из дружеской актерской труппы, юный развратник вышел на контакт с маркизой де Помпадур — весьма известной своими интригами и любовными похождениями, но крайне влиятельной особой, исхитрился очень изящно нахамить ей, не вогнав себя в опалу.

Там же он не раз попадал на прием к самому королю — Людовику XV, в один прекрасный момент сыскав особое расположение оного к себе, подарив ему 13-тилетнюю девочку (найденную, кстати говоря, Казановой едва ли не на улице, так что вопрос гуманности сего поступка лучше оставить на усмотрение историков и мемуаристов).

Между делом, среди прочих имея очень крепкие познания в кабалистике, он умудрился не только выйти на связь, но и вступить в масонскую ложу.

И все в той же Франции, словно предназначенной для зарождения не только похотливых, но и чистых чувств, Казанова встречает Генриетту — женщину известного рода, но путешествующую инкогнито, в которую он Влюбился — именно с большой буквы. Это были единственные отношения, которые, несмотря на краткосрочность (лишь 3 месяца), были запомнены и сохранены в воспоминаниях Джакомо на протяжении всей его оставшейся жизни.

Во Франции же произошла еще одна встреча — Джакомо повстречал своего брата, с коим они, быстро найдя общий язык, отправились в Дрезден на встречу с матерью, которую любвеобильный венецианец не видел к тому моменту более 10 лет.

Побег из Шоушенка — XVIII

Вернувшись из Дрездена в Венецию, Джакомо Казанова был взят под стражу и помещен в тюрьму, для которой создал первый и единственный прецедент побега. Эту историю следует описать отдельно — он раздобыл штык и начал пробивать тоннель наружу. Когда дело было почти закончено — его перевели в другую камеру.

Тогда он завел ночную переписку с узником соседней камеры — при этом в качестве бумаги использовали куски ткани, как перо — кусок ногтя, а на роль чернил попал ежевичный сок. Скооперировавшись, они пробили проход на крышу, пройдя по ней, попали в канцелярию тюрьмы, спустились до парадной двери — но, в отличии от предыдущих, не смогли вскрыть ее. И тогда их заметили проходившие мимо люди и сказали привратнику, что он закрыл людей внутри — и их выпустили!

С другой стороны, бытует и более прозаичная версия о подкупе стражников.

Шпионские страсти

В очередной раз бежав во Францию, уже немолодой Казанова встретил Де Берни — МИДа Франции, общение с которым привело его к шпионству в пользу государства лилий. Вехой в его жизни в целом и пребывания в Париже в частности стала проведенная по его научению Французская Лотерея, принесшая короне порядка 600 тысяч луидоров — баснословные по тем временам средства.

Между этим, он просаживал все большие суммы на куртизанок и женщин, поскольку годы брали свое — и слащавый некогда юноша превратился в стареющего и далеко не симпатичного мужчину. Во время общения с Де Берни познакомился с некоей богатой и влиятельной госпожой Дюрфе, которая в последствии вытащит его из тюрьмы после семилетней войны.

Госпожу Дюрфе Джакомо ловко “водил за нос”, пользуясь своими познаниями в алхимии и оккультизме, обеспечив себя на довольно продолжительное время. Во время одной из поездок в Амстердам он встретил одну из своих стародавних любовниц с двумя своими детьми — мальчиком и девочкой.

Забрав сына, он использовал его для усиления влияния на госпожу Дюрфе, якобы планируя перенести ее душу в тело ребенка. Тем не менее, воспользовавшись такой возможностью, он обеспечил ребенку сначала графское воспитание и образование, а после и его бегство.

В конечном итоге, впав в немилость Людовика, был изгнан из Франции.

Потеря влияния и невольные путешествия

Бежав в Лондон, где вертелся как белка в колесе в поисках заработка, сошелся с женщиной и подхватил от нее сифилис. Излечившись от него, потратив практически все оставшиеся средства, переехал в Потсдам к Фридриху II Великому, предлагая ему схему с лотереей, подобной французской. После отказа попробовал выбить для себя работу при дворе, но получив в качестве предложения лишь должность учителя в одном из университетов при дворе, отказался и уехал в Петербург.

Там как-то сразу все пошло не так — сказывалось и незнание языка, и отсутствие каких бы то ни было знакомых, и, как говорил сам Казанова, то, что “в России уважают лишь тех, к кому надо идти самим”.

Тем не менее, ему довелось встретиться с Екатериной — и даже не раз, но неудовлетворенный тем, что выше роли собеседника подняться не выходит — он покинул Россию, отправившись в Польшу. При дворе польского короля ему практически удалось обрести прежнее влияние, но из-за убитого на дуэли польского же дворянина он и тут попал в немилость.

Конец путешествий и возвращение домой

По итогам, после долгих и многочисленных переездов, он вернулся в Венецию, фактически без денег. Здесь он поработал и доносчиком для венецианской инквизиции, и импресарио в театре, тут же встретил обычную швею и прожил с ней целых 7 лет как самая обычная семья.

Однако, почувствовав в очередной раз возросший интерес со стороны власть предержащих к своей персоне — и отнюдь не как к придворному, но как к преступнику — он добровольно покинул родину и отправился в Прагу. Именно в Чехии он написал свои мемуары, маясь от скуки на должности библиотекаря.

А спустя год после потери Венецией независимости — умрет и он. Вот какова была жизнь легендарного символа венецианского заката, символа всей эпохи в европейской истории — любовника без особых любовных заслуг — Джакомо Джироламо Казановы, шевалье Де Сенгальта.